Что было на балу после того, как Бермессер стал адмиралом первый раз)
читать дальшеБутончик
Прием у кесаря Дриксен сменился балом. Особенное внимание сегодня уделяли удостоившимся монаршьей милости генералу Рейферу и адмиралу Бермессеру. Они принимали поздравления, лица отличившихся дворян сияли, словно новые золотые монеты. Свет, которым лучился Вернер Бермессер, однако скоро погас. Отлучившись по неотложному делу, граф мечтательно свернул не в тот коридор, подивился отсутствию слуги и понял свою оплошность только услышав женские голоса.
Спешно спрятавшись за портьеру, он едва дыша, ожидал ухода дам, чтобы исправить свою оплошность и незаметно покинуть эту часть дворца. Было ужасно неприлично увидеть распахнувшиеся двери дамской уборной, изнутри розовой, даже то, что никто из мужчин круга Вернера там не был, его не утешило. Выходящие оттуда дамы что-то весело щебетали, поправляли друг на друге ленты и части одежды и расступились, пропуская сквозь свою стайку пожилую Элизу Штарквинд в платье сочного синего шелка. При виде этой грозной дамы Вернер и вовсе окаменел.
- Слышу я ваши глупости и уши вянут! – Насмешливо изрекла Элиза. Подкрашеные брови на ее набеленном лице были немного шире и темнее, чем следовало бы, - Душка тот, душка этот… Приглядитесь к новому адмиралу, девицы, ничего хорошего я о нем не слышала, а каков красавчик – глаз не отвести!
Ощущая, как необыкновенно горячи стали уши, Бермессер старался не слушать. Но герцогиня Штарквинд любила говорить громко, перекрывая полковой оркестр, голосовые способности ей позволяли, по ядовитому выражению сестры капитана Хосса, Дагмар. И Грозная Элиза говорила, даже не подумав понизить голос, даже и на нескромных фразах.
Ёмко, но образно она обрисовала внешность и фигуру Бермессера, сопровождая эти описания неописуемыми комментариями, видимо исходя из непристойных историях о нравах кэналлийцев, известных сладострастцев. Дамы на отдельных местах фраппированно вскрикивали. Никогда не воспринимавший себя с той точки зрения, которую обнаружила пожилая Штарквинд, потрясенный Вернер тоже бы с ужасом вскричал и не раз, но явить себя в данный момент в этом обществе было бы просто ужасно.
Он то пытался понять, кто именно из дам присутствовал при подобных характеристиках, то облизывал пересохшие губы и мечтал оказаться на корабле в море, можно в шторм и даже в битве, да, проклятье, можно и с превосходящими силами противника, только прямо сейчас!
- Юный бутончик с такими ногами, знаете ли… а вы, милая, замужем? Да! Так вот, с такими ногами будет удобно, даже если гибкий мужчина захочет возлечь…
Сгорая от стыда и стараясь не развивать мысль о том, что женщины, оказывается могут настолько подробно обсуждать мужчин, Бермессер едва дождался ухода дам.
И последним добившим свежеиспеченного адмирала аккордом, прозвучало:
- Не вздумайте сегодня за ним поохотится, девицы. Сегодня он мой.
***
- И я не устану тебя поздравлять!... – Торжественно было начал Хохвенде, но Бермессер забился между ним и Хоссом и затравленно огляделся. Хосс снял с подноса проходившего мимо слуги бокал розового вина.
- Попробуй, это мускат, считается, что для дам, но это очень вкусно, - с этими словами он втиснул бокал в руку Вернера и тот торопливо выпил сладковатое ароматное вино. При других обстоятельствах оно бы ему очень понравилось.
- Что случилось, - Хохвенде окинул орлиным взором залу, - С кем дуэль у тебя?
- С герцогиней Штарквинд, то есть не то чтоб дуэль… Но лучше бы дуэль! - тихо произнес Бермессер.
- Что? – потрясенно уставился на него Хосс, но тут же ухмыльнулся - Если так, требуй, чтоб на пистолетах, саблей она тебя покрошит. И помни, женщины на дуэли должны быть обнажены по пояс сверху, в каком-то старом неотмененном кодексе это есть. Пикантный момент, даже я бы согласился и позволил себя ранить…
Хохвенде промолчал, но аккуратно передвинул товарищей и сам встал так, что Бермессера не было слишком видно.
- Учти, что тебя станут искать возле нас, а пока что кратко изложи, что случилось.
Трепещущий Бермессер изложил.
- Делов-то, - хмыкнул Хосс, - не нахожу проблемы, когда-то, говорят, она была не хуже дочери, а судя по всему, еще и темпераментная.
- Врут, - отрубил Хохвенде, - такого орлиного носа у Шарлотты нет и к старости вряд ли вырастет. Но Вернер, Говард прав. Тем более – это же герцогиня Штарквинд!
- Вы оба сошли с ума, - простонал Бермессер, - вы бы слышали, как она говорит об этом…
И перейдя на шепот, он, розовея, привел несколько особенно сочных цитат пожилой герцогини.
- Создатель… - благоговейно выдохнул Хосс и они с Хохвенде с любопытством поискали взглядами по зале герцогиню Штарквинд.
- Должно быть, с ней нескучно, - заинтересованно сказал Хосс.
- Не сомневаюсь в этом, - в тон ему сообщил Хохвенде, - Опять же, какую протекцию может составить эта женщина, при желании. Вернер, ты счастливчик.
Упомянутый счастливчик поднял на друга укоризненный взгляд, но тут же побледнел. Прямо перед тремя товарищами стояла непонятно как подкравшаяся герцогиня Штарквинд. Обведенные серые глаза её утратили яркость, но горели охотничьим азартом.
Милостиво кивая в ответ на отнюдь не тривиальные приветствия мужчин, она усмехнулась подкрашенными губами.
- А теперь позвольте похитить у вас надежду нашего флота. Граф Бермессер, проводите меня в Зимний сад.
Бросая на друзей молящие взгляды, Вернер простонал, что это для него честь и повел цепко держащуюся за него пожилую даму в оранжереи кесаря.
Страшные три четверти часа несчастный адмирал Бермессер изнемогал под сперва косвенными, становящимися все более откровенными домогательствами пожилой герцогини. Вернер старался не замечать чужой руки, поднимающейся выше по руке или вдруг опустившуюся ему на бедро и мужественно рассуждал о дивных цветах, распустившихся зимой, о прекрасном приеме, о новом военном марше (который граф Бермессер не слышал, но осудить не посмел, он вспомнил все одобрительные эпитеты о военных маршах, которые изрекал его отец, повторил их и герцогиня, воскликнув, что Бермесссер еще не потерян, потащила его вдоль клумб с бледной зимней земляникой), о чем угодно.
Он совершенно не был готов к тому, что его грубо втолкнут в помещение с инвентарем для оранжерей, герцогиня шагнет следом, захлопнет дверь и они окажутся только вдвоем.
***
- Нет, я конечно человек не завистливый, - рассуждал граф Хохвенде, проводив очередную партнершу по танцам и утешаясь мускатом, так уместно подслащающим его состояние, - Но как же Вернеру повезло, а он упускает такую возможность. Не постигаю его мотивов.
- Да, это был бы бесценный опыт, - ухмыльнулся Хосс, подмигивая очаровательной, незнакомой ему женщине, скромно стоящей возле пожилого супруга в генеральской форме, - Считай, почти что с кесарем.
- Тянет тебя к кесарю, - понизил голос Хохвенде, - ради Создателя, оставь ты его в покое, говорят у него новый фаворит, из простолюдинов.
Хосс многозначительно ухмыльнулся, поиграв бровями, Хохвенде осек товарища выразительным взглядом.
Бал перешел в угощение, прием считался скромным, но изысканным, на подносах возвышались красиво оформленные закуски по новой моде, на белых и поджаренных хлебцах с драгоценной оранжерейной зимней зеленью, паштетами, ломтиками мяса и ценных рыб. Но толком ничем угостится оба друга так и не смогли, потому что, стараясь пройти незамеченным, в зале появился растерзанного вида граф Бермессер. Товарищи немедленно подошли к нему.
- Ты ее убил? – С интересом спросил Хосс, - А почему ты в таком виде, она сильно сопротивлялась?
- Сопротивлялся я. И хочу заметить, что я уже привел себя в порядок, но часть одежды скреплена любезно одолженными мне камеристкой кесарини булавками, - прошипел Бермессер, - Кесарь говорил слово на прощанье?
- По церемониалу сейчас скажет и покинет нас, потом снова бал, сегодня скромно, до четырех утра… - Сообщил Хохвенде.
- Слушаем кесаря и я желал бы удалиться.
По счастливому совпадению, кесарь поднялся и сказал действительно хорошую речь, которая вселяла надежды, утешала и ободряла. Потом Готфрид подал руку супруге и они покинули общество, предоставив своим приглашенным гостям веселиться с большей свободой.
- У тебя синяк на шее… а, нет, не синяк. И краска на подбородке, - Хосс подал платок Бермессеру, - Да не три с такой силой, всё, вытер.
- Ради Создателя… - Побледнел Бермессер, зажимая измазанный розовым платок в дрогнувших пальцах.
Герцогиня Штарквинд вошла в залу. Ее глаза метали молнии, и Бермессер тихо прошипел, что пора и честь знать.
- Если хочешь, я с тобой, - пожал плечами Хосс, - Отметим твое назначение хоть у Амели, хоть на Дымной в «Белых Перышках», там новые девушки, чудо как хороши.
Больше всего адмиралу хотелось поехать в свой особняк, запереть ворота и на какое-то время забыть о женщинах вообще, но он пожал плечами:
- По дороге решим, - и коснулся плеча Хохвенде, - А ты, Амадеус, с нами?
- Я пожертвую собой и задержу эту даму… - Амадеус скосил глаза на свое отражение в ближайшем зеркале, убрал со лба прядь, выбившуюся из прически, - Однако, несмотря на годы, походка у нее легкая и скорая. До свидания, друзья. Бермессер, и снова мои поздравления!
И, понизив голос: - Она скоро будет здесь.
Очень стараясь, чтоб это не походило на бегство, Бермессер и Хосс покинули праздник.
***
- Ваша светлость, - Граф Хохвенде подал раздосадованной герцогине Штарквинд бокал с розовым вином, - цвета Рассвета, не находите?
- Или Заката, - мрачно отозвалась герцогиня.
- Кому что нравится, - улыбнулся Хохвенде, - Мне бы хотелось посмотреть на рассвет из окон этого дворца, но увы, зима позволяет взглянуть только на звезды.
Он задержал пальцы на руке Элизы Штарквинд и та с подозрением взглянула на молодого генерала. Он невинно улыбнулся:
- Сейчас снова начнутся танцы. Вы подарите мне счастье видеть вас моей парой в эстампи?
Герцогиня взглянула на красивого генерала с любопытством.
- Говорят, - заметила она, - в Талиге этот танец танцуют втроем – один мужчина и две женщина.
- Как интересно, - Хохвенде чуть приподнял подбородок, повернулся к свету, давая женщине себя рассмотреть, - А не было случая, чтоб танцевали двое мужчин с одной женщиной?
- Не слышала, - Грозная Элиза милостиво улыбнулась и подала руку графу, - Мы еще потанцуем, генерал.
К о н е ц