Меня вечно будет занимать вопрос - как выглядит эсператистская церковь изнутри?
и еще одна) Юлиана Вейзель абсолютно во вкусе Хосса. Что бы случилось, если бы они встретились?))))
Мирный джен, все доброе, хоть и в набросочном виде -в комментах)

Мне не давала покоя фраза канона: "– Высадкой командует эта скотина? – осведомился фок Таннер. – Вернусь в Хексберг, поставлю святому Адриану четыре свечки. "(с) Это было про Хохвенде так невежливо))))
Зато теперь у бергера есть причины ругаться. Какое-то время назад дриксенцы уже пытались взять Хексберг, у них нифига не вышло, но три дня они грабили и развлекались. И дом Таннера - тогда еще не командующего гарнизоном Хексберг, и не генерала от инфантерии, оказался на оккупированной территории.
Семья Таннера, Хохвенде, Хосс, нмп. Все добро и никого не убили)))))

читать дальше

И меня снова накрыло ВМФом)))) Конкретно сейчас - Паулем фок Таннером - командующим гарнизона Хексберг, генералом от инфантерии. Он у нас добрый олларианец, это плюс, язычники-марикьяре как-то напрягают, бергер, то есть, блондин и очень любопытно высказался про Хохвенде и я этого просто так не оставлю))))) вобщем, дорисую - покажу)
В поисках хоть чего-нибудь я согрешил и сходил в обсуждение Куртуазного ОЭголика, там обнаружил обсуждение про Вальдеса, но какое-то скромное. Да, с ним много чего можно бы сделать)))))) Но я не нашел прямых фраз, относительно того, с кем видят Вальдеса) Я не в счет, я-то его с кем угодно вижу) и как угодно. Удобный персонаж и снизу может быть и сверху. И разобрало меня любопытство, а с кем его и как видят другие?)
За расширенный ответ нежно почешу за ушком)

Люди, я тут обнаружил, что у меня чего-то с дневником! Последнюю неделю я ни от кого не отписывался. в личку пишите, можно матерно. оно само, блин!!!!!! кого я потерял????????
и да, все же приношу свои извинения потеряшкам. Оно очень неприятно, хоть я и не при делах.

Сегодня у меня был традиционный день просмотра фильма ужасов в дружеской компании.
И кто бы мог подумать, что в стареньком канадском фильме 2002 года "Боязнь темноты" (англ. Fear of the Dark), я найду сразу Руппи Фельсенбурга,
его братца Михаэля, Гудрун)))), в подвале с Руппи общалась явно Элиза Штарквинд, а родители мальчиков могли бы сойти за герцогов Фельсенбург)
Вот правда до сих пор не могу решить, кто был в роли кошмарных, но плечистых тьма-ковбоев))))) Логика подсказывает, что настолько сильно любой правильный дрикс может бояться только марикьяре)
Ну и стать ковбоев соответствовала по крайней мере Альмейде))))) Это была Очень Брутальная Нечисть)
Вобщем, бу-эффект запорола я на корню) Мало того, своими комментариями возбудила общий нездоровый интерес к актеру Кевину Зегерсу (Руппик)))), а что до последнего кадра в фильме,
мы потом еще долго обсуждали возможные варианты развития событий и все они были сугубо слэшными))))))
д-да, на такого Руппика можно фапать) какой же он был в фильме... как двигался, смотрел, улыбался)))) какие там были мееедленные кааадры....))))
Немного Руппи. Но в фильме он... ммммм... а если уж я считаю, что он МММММ и вылитый Руппи... вобщем, рекомендую)
читать дальше

Автор: я)
Бета:  Кьянти Спасибо тебе за вдохновение и поддержку!!!!!!!!
Название: Цвет испуганной мыши
Персонажи: фок Бермессер, фок Хохвенде, Хосс (моя прелесссть), нмп, нжп.
Предупреждения: Продолжение " Пингвинов", "Удачи моряка" и "Грешников" Модникам и модницам посвящается)))))
Дисклеймер: Мир и персонажи принадлежат Камше, я только курю эти травы))))

читать дальшеВ первый день Весенних Скал в Дриксен еще хозяйничала зима. Со свинцового, низко нависшего над домами неба сыпалась мелкая снежная крупа, и все же на улицах Эйнрехта было людно.
– Вам давно пора обзавестись приличным костюмом, дорогой мой. – Вице-адмирал фок Бермессер остановил своего спутника возле дома с огромными окнами, в которых были выставлены большие нарядные куклы, изображающие людей.
– Занятное новшество, – кивнул на них Бермессер. – Рекомендую Вам это заведение, Хосс. Лучшее из возможных вариантов для нашего круга, Хохвенде тоже тут заказывает.
Энтузиазма это заявление не вызвало. Своей мрачностью спутник вице-адмирала мог поспорить с зимним небом, на безликих кукол в шелках он взглянул без интереса. Бермессер проследил за его взглядом и раздраженно фыркнул:
– Хосс, пойми меня правильно, когда ты стоишь рядом с Хохвенде, не говоря уже обо мне, ты смотришься весьма непрезентабельно. За последние десять лет я тебя видел только в мундире. Либо в парадном, либо в обычном.
– На обручении Цвайера я был в колете.
– Да, в иссиня-черном, с серебряным шитьем, покрой насколько я помню, от мундира отличался только названием. У нас осталось не так много времени до выхода в море, и я хочу провести этот куцый период свободной жизни, не любуясь на военную форму без острой на то необходимости. В конце концов, в какое положение ты меня ставишь перед остальными? Могут подумать, что я тебе мало плачу.
– Ну, этого не подумают, – отмахнулся Хосс.
– В последнее время обществу удобнее обвинять в любых прегрешениях меня, – неожиданно вспылил Бермессер. –Ты настолько помешан на военщине, что спишь в полной форме и молишься на лебедей, вышитых на своих обшлагах, но этот факт никому не мешает. Зато мой шарф из прекрасного флавионского кружева стоит поперек горла всем и каждому, даже фрошерам!
– Это потому, что ты его крахмалишь, – не подумав, брякнул Хосс, и стремительно обернувшийся к нему Бермессер пошел пятнами.
– Ты…
– Хорошо-хорошо, – мгновенно сдался Хосс. – Я закажу себе здесь… что-нибудь.
– В этом доме действительно отличные мастера, – гнев Бермессера угас так же быстро, как и вспыхнул. – Они любую вещь на любой фигуре сделают божественно прекрасной. – Бермессер окинул взглядом фок Хосса. – Даже на самой угловатой.
– А мундир тут заказать можно? – заинтересованно спросил тот.
Негромко застонав, Бермессер возвел глаза к угрюмым небесам.
– За что мне это? – риторически вопросил он и направился в услужливо распахнутые двери. Хосс последовал за ним.

В модной мастерской капитану понравилось огромное помещение с высокими потолками, но огорчило разделение на дамский и мужской залы. В мастерской, отведенной для кавалеров, не оказалось ни одной женщины. И портные, и подмастерья были мужского пола.
– Тут что женщин вообще нет? – вполголоса осведомился у приятеля Хосс.
– Это приличное заведение, – так же тихо сообщил Бермессер, – женщины обслуживают только дам, мужчины только господ, – и многозначительно добавил: – Я думал, тебе понравится.
– На корабле мне, может, и нравилось. Но сейчас я на суше.
– Таких красавчиков не найдешь среди моряков, – тот указал взглядом на действительно миловидного юношу, снимавшего с него мерки.
– На нашем корабле триста моряков, на любой вкус, не считая…кхм… – Хосс замолчал под взглядом Бермессера, ставшим вдруг очень злым. – Не считая возможных пленников, – не сразу нашелся он, но настроение вице-адмирала отнюдь не улучшилось.
Бермессер скривил губы, но промолчал.
– О, смотри, какая ткань, – торопливо соскочил с опасной темы Хосс. Он шагнул вперед, потянул к себе один из отрезов тканей и провел ладонью по затейливому узору.
– Это оттенок Закатного пламени, – улыбнулся приказчик. – Из трофейных запасов.
– То-то я смотрю, тут молнии, – Хосс наклонился над тканью.
– Уберите сейчас же! – оскорбился Бермессер. – Только напоминания о Закате и фрошерах не хватает после такой осени и зимы. Интересно, из этой материи вообще кто-нибудь что-нибудь захочет заказать?
Хосс пожал плечами.
– Альмейда так вполне закажет. Если здесь окажется.
– Типун тебе на язык, – Бермессера передернуло, и он отвернулся к лежащим на руках подмастерьев кружевам. – Как мило. Вот это отложите и еще самое верхнее…
Тем временем, ему на плечи набросили ткань, которая искрилась и переливалась цветами морских глубин. Глядя на себя сразу в три услужливо подставленных зеркала, Бермессер удовлетворенно кивнул.
– Неплохо. Но слишком зелено.
Сменялись цвета и качество выбираемой ткани. Хосс же развлекался тем, что спрашивал у прислуги названия оттенков.
– Цвет «Влюбленной жабы»? Забавно… А это? «Лягушки в обмороке»? Далеко не убирайте, мне нравится это название.
– Хосс, тебя же убьет этот цвет, – обернулся к нему Бермессер. – Оставь его в покое.
– Но лягушки же! Слушай, тут что, все посвящено фрошерам?
– Не все, – сухо ответил тот. – Есть и… гусиные названия. Тебе не понравится эта тема.
– Да? Ну ладно. А это что за оттенок? – не успокаивался Хосс. – Цвет «Испуганной мыши»? Не знал, что мыши меняют цвет от страха. Надо бы проверить. Мне нравится вот этот зеленый. Вернер, а тебе он идет.
– Оттенок торской мяты. Модно в этом сезоне, но я считаю, что это не мой цвет.
Плечи Бермессера окутала переливчатая красная ткань, и всем в мастерской показалось, что вице-адмирал неуловимо изменился. Хосс даже присвистнул, но опомнился и смущенно кашлянул.
– Ого. В этом ты похож… на Леворукого что ли.
Порозовевший от такой откровенности Бермессер сбросил с плеч мягкий шелк.
– Пожалуй, не рискну.
– Почему? Красиво же. И вызывающе.
– Вот как раз вызова мне не надо. Если уж ты так отреагировал… Нет, спасибо. Что это был за оттенок?
– Маджента, господин адмирал, – приказчик дальновидно отложил рулон отдельно от прочих.
– Я запомню, – поправлять ошибку в должности Бермессер не стал.
Пару нескончаемо долгих часов спустя Бермессер наконец остановился на расшитой золотом ткани патриотичного оттенка «Медвежье ушко». Потом выбрал к нему кружева, довольно подробно обрисовал фасон будущего наряда. Тут же, не останавливаясь, отметил еще два рулона ткани разных цветов и снова достаточно ясно дал понять мастерам, что хочет получить в результате. Звучали непонятные фразы, обсуждались новые кэналлийские кружева, «манжеты фасона «лобстер»», и Хосс под эти уютные разговоры попросту задремал в удобном кресле рядом с каким-то растением в кадке.
Разбудил его негодующий возглас Бермессера.
– Ты невыносим! Как ты мог заснуть?
– Мы шли за одним костюмом, – заметил Хосс, сдерживая зевок. – А ты увлекся.
– Это ты шел за одним костюмом. Мне четырех не было бы достаточно для весны, но я готов вспомнить о скромности и удовольствоваться тремя.
– Все же повлияла на тебя эсператистская опека. Три костюма – это и впрямь верх аскетизма, – хмыкнул Хосс, поднимаясь из кресла. А потом подмигнул одному из мастеров: – Значит так. Вот на мне мундир, я хочу такое же, но из этой забавной ткани.
Он указал на рулон добротной темной материи, и Бермессер нахмурился.
– Как старший по званию, я запрещаю тебе заказывать мундиры для неслужебного времени, Говард. Ничего иссиня-черного, никакого серебра. Посмотри, сколько чудесной парчи, взгляни, какие здесь шелка, ну же, выбери что-нибудь повеселее!
Скисший Хосс обвел тоскливым взглядом дорогие ткани. Потом пожал плечами, на которые обслуга уже пристраивала отрезы материала.
– Мне в общем-то безразлично. Главное – это содержимое…
– Ты же всегда любуешься нарядами дам. А если бы они все разгуливали нагими, тебе бы понравилось? Так, это был неудачный вопрос. – Бермессер замахал руками на воодушевившегося капитана. – Всё, считай, что я не спрашивал… Послушай, правду сказать, о тебе тоже в свете как-то нехорошо думают. Ну, закажи ты себе нечто, дающее людям понять, что ты не разбойник с большой дороги, а дворянин, приличный человек… Что-то мирное. Наводящее на мысли о твоих скрытых достоинствах и, кхм, как бы это сказать… человеколюбии.
Хосс кивнул в знак того, что понял смысл сказанного и без сомнений ткнул в один из рулонов материи.
– О… – при виде такого выбора Бермессер растерял весь свой словарный запас. – Ты уверен?
– Вполне. Вся суть в начинке, а поверх нее я могу носить что угодно.
– Ну если так… позволь дать тебе пару советов относительно того, какое кружево пойдет к этой ткани…

Последний Весенний день дриксенцы проводили возле праздничного традиционного шеста, украшенного лентами и ранними цветами.
На приеме у графа Хохвенде были только сливки общества и те, кто по какой-либо причине мог пригодиться хозяину дома.
– Вернер, какой ужас, – зашептал Хохвенде полчаса спустя после начала весеннего празднества. – Не могу отделаться от подозрения, что твой Хосс затеял тут убийство.
– Он такой же мой, как и твой! – огрызнулся Бермессер, неохотно оставляя только что встреченного давнего знакомого и следуя за Хохвенде в отгороженный дымчатой кисеей уголок.– Что случилось? Хосс вроде бы ведет себя прилично.
– Он выглядит неприлично. Словно хочет уверить нас, что все хорошо, а сам уже подсыпал яд, чтоб мы никогда и никому не проболтались, что видели его таким. После того, как я сегодня увидел Хосса в розовом, меня не оставляет ощущение, что и вино, и угощение на вкус отдают цианидом…
– В общем да, ты прав… – задумчиво протянул Бермессер. – Теперь я, кажется, понимаю, почему нынче все какие-то невеселые.
– Он же всегда носил мундир! – шепотом возмущался Хохвенде. – Чего его сегодня разобрало так вырядиться? И как с ним об этом поговорить? С чего начать? «Ты прекрасен в розовом»?!
– В его костюме есть и вставки с серым цветом. Посмотри на рукава.
– Это не серый, это гридеперлевый, – сощурился Хохвенде. – Нет, скорее, это цвет испуганной мыши. А надо же, неплохо сочетается. Никогда бы не подумал…
Бермессер поморщился.
– Ладно, иди и прикажи объявить танцы. Все действительно как-то скисли, а я ощущаю в некотором роде ответственность за… неважно.
– Тогда первым танцем будет твоя любимая аллеманда. – Хохвенде несколько успокоился. – Спорим, я знаю, кого ты пригласишь?
– Ну и кого же?
– Юную графиню Хайт.
– И откуда такие выводы, позволь спросить?
– Ее платье лучше прочих будет гармонировать с твоим нарядом, – торжествующе сказал Хохвенде. – Ну что, я угадал?
– Угадал… – Бермессер рассеянно взглянул на очаровательную девушку в красивом платье сливочно-кремовых тонов и припомнил слова фок Хосса о начинке и обертке. Возможно, юная графиня была стервой. Возможно, не отличалась умом или обладала дурным характером. Но вкус у нее, бесспорно имелся. И она поглядывала на Бермессера с таким робким восхищением, что пригласить ее на первый тур аллеманды следовало только за этот лестный для его самолюбия взгляд.
Склоняясь в поклоне перед своей избранницей, Бермессер подумал еще и о том, что через пару недель начинается навигация. И если начинка окажется хуже упаковки, ему от этого факта недолго придется страдать.
Он покровительственно улыбнулся девушке и уверенно повел ее в середину залы.

Автор: я)
Бета:  Кьянти моя благодарность тебе бесконечна!!!!!!!!!!!! Огромное спасибо!!!!!
Название: Грешники
Персонажи: фок Хохвенде, Хосс (моя прелесссть), нмп, нжп, упоминаются Олаф Кальдмеер, фок Бермессер, фок Шнееталь, кесарь Готфрид.
Предупреждения: Продолжение " Пингвинов" и "Удачи моряка"
Дисклеймер: Мир и персонажи принадлежат Камше, я только курю эти травы))))

читать дальшеПоследняя Ярмарка Зимнего Излома вышла невеселой. Запрета на гуляния никто не налагал, но люди больше думали о разгроме при Хексберг, чем о праздниках.
Эйнрехтцев всегда тянуло к тем лавочкам, что стояли недалеко от ограды кесарского дворцового парка. Тут и последние сплетни, и лучшие изделия – вот и сегодня народ собрался возле продавцов: отчего б не взять пряников на меду или крашеных леденцов, засахаренных орехов, яблок в карамели. А заодно и послушать, что люди говорят.
– Говорят, к ним монахов приставили из Ордена Чистоты, – продавец орехов, несолидно шмыгнув носом, поправил лоток с кулечками.
– А я слышала, что истинники с ними день и ночь! – орденские различия не интересовали румяную покупательницу, она просто помнила, что вчера вечером говорил отец, и хотела, чтобы симпатичный разносчик обратил на нее внимание. – Мне кулечек орехов. Вот этот.
– Совет магнусов будет решать, когда оскверненные очистятся и смогут снова жить среди людей, – внушительно сообщила пожилая продавщица зимних крепких яблок и вздохнула. – Хотя Рассветных садов им теперь все одно не видать.
– Говорят, что в седьмой день каждой недели их бичуют у церкви и в храмы им ходить до поры о времени не позволено, – мастеровой сам не особо верил в то, о чем говорил, но не он первый принес эту новость в ярмарочный ряд, знающие люди рассказали. «Лучше погибнуть в честном бою, чем так жить», прибавляли они.
– Тем, кто не очистится, клеймо поставят и вышлют подальше. А то и сожгут. Теперь им по своему хотению не жить, выбирать будут за них. – Лоточник отдал орехи румяной покупательнице, не взяв с нее денег, и та не спешила уходить, слушая людские толки и поглядывая на щедрого парня.
– Так они и раньше не выбирали. Морские ведьмы все за них решили, те, что у фрошеров за Создателя, – подала голос продавщица яблок и некоторые слушатели осенили себя Знаком.
У ворот парка останавливались кареты, и простой люд с любопытством поглядывал на знатных господ, души которых побывали под властью нечистой силы. С каждым был монах в сером – некоторые находили мгновение благословить зевак и те, отводя глаза, стыдливо скрывались в толпе.

Голубая приемная считалась одним из самых скромных помещений в эйнрехтском дворце. На стене висело только четыре картины, статуя и вовсе была одна – воздевающая вперед и вверх руки Дева Дриксен: бронзовый носик на миловидном личике был отполирован до блеска множеством прикасавшихся к нему в разное время пальцев. Суеверная знать и те, кто мог попасть к этой статуе перед приемом у кесаря, на себе испытали везение, даруемое Девой Дриксен, Взывающей К Милости Создателя.
Сегодняшние посетители на удачу не надеялись. Они прислушивались к негромким голосам, доносящимся из-за двери, за которой совещались кесарь, магнусы и исповедники.
Остановившись у большой картины, изображающей победу Ульриха Хмурого, двое мужчин созерцали полотно, большую часть которого занимал круп кесарского зильбера.
– Вы должны признать, фок Ило, что мы легко отделались. В Эйнрехте вполне могли вспыхнуть очищающие душу и пожирающие грешную плоть костры. А мне моя плоть на данный момент очень дорога, – Хохвенде все же оглянулся по сторонам и понизил голос, прежде чем произнести эту фразу. Несмотря на то, что прежний лоск остался при нем, выглядел генерал достаточно изможденным.
– Мне тоже. – Строгий пост согнал с черт фок Ило последнюю юношескую округлость.
– Было бы неплохо, если бы Ваш капитан Хосс разделял наше мнение. С чего такая хандра? Я помню, он всегда был нетребователен.
Собеседники посмотрели на дверь балкончика, где уединился Хосс. Ило подавил усмешку.
– С того, господин генерал, что обычно господин капитан делил спальню отнюдь не с духовником. Ему составляли компанию особы куда более приятные. Еще немного – и, боюсь, нам придется опасаться за целомудрие несчастного клирика.
Хохвенде изобразил пальцами жест, понятный всем в Кэртиане.
– А взятка?
– Вы сами-то пробовали с этими твердолобыми договориться? – удивился Ило. – Вот и господину капитану попался редкий… редкой праведности человек.
– Так и появляются мученики. И я сейчас не про капитана говорю,– хмыкнул Хохвенде и снова бросил взгляд на картину. – Удивительно точно символизирует наше положение, вы не находите, Карл?
Не дожидаясь ответа, он вышел на балкончик к Хоссу.
– Отсюда открывается прекрасный вид, – самым светским тоном заметил Хохвенде и не соврал: вид на заснеженные улочки был на диво хорош.
– Хочу в море, – процедил Хосс, глядя прямо перед собой.
– Что, прямо сейчас? – ехидно спросил Хохвенде. – Мстить за погибших товарищей? А может, ты хочешь в Северное – спрятаться?
– В Устричное. Теперь это личные счеты.
– Команда с тобой может не согласиться.
– Команда меня поддержит.
– Вот, кстати, удобный случай и место для того, чтоб кое-что прояснить. Матросы с «Верной звезды» одеты лучше многих, сытые и довольные. Ходят слухи, что дополнительные средства выделяют вице-адмирал Бермессер и даже Его Высочество Фридрих.
– Не самые плохие слухи про наших с тобой приятелей, – отозвался фок Хосс.
– А как обстоит на самом деле? Насколько я могу судить, на корабле более-менее приличное жалование только у капитана. И то, если он во всем себя урежет. А ты расточительствуешь, и твои офицеры и матросы довольны жизнью даже с учетом последних событий, что уже само по себе странно. И по твоим словам, они готовы во всем поддерживать своего капитана. Поэтому у меня вопрос: а не занимается ли корабль Его Кесарского Величества «Верная Звезда» в свободное от службы время пиратством и грабежом, друг мой?
– Это тоже сплетни и слухи? – тон Хосса был самым дружелюбным, но его собеседник зябко повел плечами.
– Нет, это мои личные домыслы. – Хохвенде обхватил себя руками. – Хотя ты на такое не пойдешь, это же верная плаха, при условии, если оставшиеся в живых свидетели смогут доказать твою причастность.
– То, что моим матросам удается привезти своим подружкам и семьям что-то помимо дыр на рубахах, исключительно заслуга госпожи удачи.
Хосс угрюмо и жадно смотрел за ограду парка – на горожанку, неторопливо шествующую по улице с корзинкой. Размеры хозяйки впечатляли, корзинка была ей под стать. Проследив за взглядом капитана, Хохвенде развеселился.
– При виде этой картины мне вспомнилась другая, которую мы только что наблюдали с фок Ило. Это бесспорное сходство, ты оценишь.
Заметив зрителей, торчащих в зимнюю пору на балкончике, женщина перехватила корзинку поудобнее и пошла плавно, покачивая бедрами. Перед тем, как свернуть в переулок, она остановилась и взглянула прямо на балкончик.
– Хосс, куда тебя несет? Совсем спятил? Хосс!
Не обращая внимания на шипенье Хохвенде, капитан покинул балкончик способом, скорее уместным для его собственного адъютанта фок Ило. Чуть не сорвавшись, он все же благополучно спрыгнул в сугроб и исчез из виду.
– Его надо остановить! – трагическим шепотом сказал Хохвенде выскочившему на балкон фок Ило.
– Не думаю, чтоб у кого-то это сейчас получилось, – Ило кашлянул и распахнул дверь. – Пойдемте внутрь, господин генерал. Не будем привлекать ненужного внимания.

Ожидание было томительным и напряженным, но кратким.
Меньше, чем через полчаса, Ило прислушался, устремился на балкон и вернулся уже вместе с Хоссом. Довольный жизнью капитан отряхивался от снега и распространял аромат свежего хлеба, каравай которого торчал прямо из-за пазухи.
– Это что? – опешил Хохвенде.
– Подарок.
– Создатель! Нет, Леворукий и все твари его, ты понимаешь, как это выглядит?
– По-хорошему, платить должен был бы я, – признал Хосс. – И щедро. Но я спешил.
– Спасибо тебе хоть за это… Только один вопрос. Какого Леворукого ты не прошел обратно через двери?
– Там Оружейник, Шнееталь и Бермессер. Кажется, скоро будут убивать друг друга, я не рискнул обращать на себя их внимание.
– От тебя я такого не ожидал! – начал было Хохвенде, но его перебили.
– Кесарь идет! – торжественно провозгласил мажордом, ударяя тростью о паркет.
Под взглядами Ило и Хохвенде, Хосс торопливо сунул свежайший ароматный хлеб на руки бронзовой Девы Дриксен, придумывать что-то другое было уже некогда, и все трое согнулись в почтительных поклонах.

После приема его величество Готфрид растроганно смотрел на каравай в руках бронзовой статуи, более прочих походящей на Гудрун, и на виноватые лица слуг, обнаруживших хлеб. Этим утром его величество определил некоторые льготы гильдии хлебопеков и кондитеров, но отказался принимать дары, и, по-видимому, старшины решили угодить своему владыке хотя бы малостью. Его величество вдохнул уютный аромат свежего хлеба, будучи довольным изобретательностью своих подданных.
Думать о благодарных булочниках было приятнее, чем вспоминать вытянувшиеся лица уцелевших неудачников, которым с общего согласия и для полного очищения продлили пост еще на два месяца.

 _Полярная_ , благодарю Вас за дивную подборку алатских песен и музыки)
Принцесса Матильда, Лаци, нмп, нжп, Аполка...)
читать дальше

juliettehasagun.diary.ru/p211045038.htm
Вот тут лежит фик)))) ОЭшный, ВМФный, классный))))[J] juliettehasagun[/J] , спасибо Вам за эту прелесть!!!!
А это к нему небольшой набросок) ВальдесоДоннер))))
читать дальше