Закатный рок-н-ролл
Это случилось однажды осенью, до хексбергской кампании.
читать дальшеДрузья и враги.
Славный портовый город Мехтенберг графу Бермессеру не особенно нравился. Он отлично помнил, как начинал здесь капитаном, и то, как оказался в обществе моряков чужим, ибо не считал привычные этим людям развлечения удовольствием. О былых унижениях и неуспехах Вернеру здесь напоминало все. Да и вообще, в Мехтенберг было до одури скучно. Нерасторопный опальный губернатор, вечно хворал, то ли по слабости, то ли, что вернее, по своей жадности никогда не давал балов для знати, хотя его длинноносым дочерям давно следовало бы искать женихов днем да с фонарем.
Этот портовый город богатым не казался, и даже Морской Дом в Мехтенберг был, по мнению графа Бермессера пределом убожества. Протоптанный паркет, который не спасет никакой уход, облезлая не раз чиненая мебель, чуть ли не времен Хмурого кесаря, строгая обстановка, только необходимое, ничего сверх. Простота и чистота составляли главное достоинство Морского Дома, и если бы у Вернера было немного больше приятных воспоминаний, он бы выправил положение.
Первое время справиться с обязанностями и людьми столичному капитану было сложно, он выходил из себя там, где следовало бы посмеяться или хотя бы понять шутку.
В гневе Бермессер был неприятен, и он знал об этом.Редкий человек стремился к общению с ним, хоть раз увидев вспышку графского гнева. Вернер не относился к тем счастливым людям, на чьи проявления эмоций другие смотрели хотя бы терпимо. Белокожий вице-адмирал покрывался отвратительными багровыми пятнами, и несдержанно кричал совсем не то, что собирался, а иногда и то, чего не думал сам. Собственных вспышек Бермессер стыдился и, если не удавалось сдержаться, долго помнил их тем, кто становился свидетелем его грубости.А подобных свидетелей за годы службы в Мехтенберг набралось порядочно.
Поскольку у «Паркетного шаркуна», как за глаза называли Вернера, память была исключительной, друзьями здесь он за все время карьеры так и не обзавелся. Сторонника плац-парадной муштры, взыскательного и не слишком терпеливого, вице-адмирала Бермессера тайно (а будучи под защитой Ледяного Олафа и явно) не любили в равной степени и верхи и низы.
В лучшем веселом доме Мехтенберг Вернер был пару раз, всегда с Хоссом и оба раза с одной и той же женщиной, чистоплотной, юной и умненькой. Во всяком случае, Бермессер ее таковой счел, ибо молодая женщина уходила по малейшему знаку графа, никогда ему не навязывалась и не ласкалась к мужчине более, чем того требовал бордельный (если таковой существовал) этикет.
Из гостиных заведений этого города Бермессер ничего не предпочитал, но всегда останавливался в «Лихой акуле», несмотря на глупое название, здесь знали, как следует принимать дворянина.
Приличия требовали, чтоб вице-адмирал проводил свой досуг в Морском Доме в отсутствии адмирала цур зее. Ледяной разумеется, отсутствовал, по слухам нашел на тракте себе хорошенькую вдовушку и вряд ли скучал. Вернер предпочел бы вечер с хорошей книгой в своем особняке, ах, какая у него была роскошная библиотека, но увы, это удовольствие следовало отложить. Дела призывали его остаться в главном портовом городе кесарии до первых заморозков.
Дорогу испортил дождь, отвратительный сырой ветер и мысли о том, что сейчас придется проводить время с теми, кто не нужен и не дорог. Хосс от бесполезной траты времени лез на стены, Бермессер с подобным давно смирился.
В Морском доме сегодня было людно. Плохая погода загнала офицеров под крышу, и они занимали себя как могли.
Вечные карты да споры, да разговоры про трехдневный яростный шторм, впору заскучать, если бы не первый помощник с «Верной звезды» с гитарой, которого слушали все. Разумеется, лютня была бы уместнее, но даже из этого инструмента умелец извлекал дивную мелодию. А пел фок Шпее про влюбленного алатского витязя и про изумрудные глаза прекрасной агайрийки, которые отвел от истины ко греху демон, явившейся к деве сперва в образе бабочки-фульги, и не отпускавший несчастную до самой ее смерти, являясь несчастной то прекрасной подругой, то злой ведьмой. Балладу переложили с алатского на дриксен на редкость талантливо, в ней было в меру сахару, и слез и даже вытекала мораль, вобщем песня вышла на любой вкус, так что ее с равным удовольствием слушали как приличные эсператисты, так и легкомысленные повесы.
Немало очарования придавал ей и певец – у Гельмута был отличный голос, сильный, но бархатный, приятный слуху, и пел он с душой, так проникновенно, так что слушатель невольно начинал сопереживать героям баллады.
Вестовой отвел вице-адмирала к уютному креслу, расторопно поставил перед продгрогшим начальством дымящийся кубок с горячим вином, тихо спросил насчет ужина, и занялся плащом Бермессера, заботясь о том, чтоб отчистить его, не погубив дорогую ткань. Вице-адмирал следил за суетящимся парнем из-под ресниц, и понемногу впадал в благодушное настроение. Надо бы узнать, с какого корабля этот юноша и обратить на него особое внимание. Горячее вино было именно таким, как он любил – белым и со специями, настоящим напитком Севера, в пику южанам и бергерам, признающим в горячем виде только «Кровь».
Кто-то из слушателей отложил карты, вспоминая что-то свое, под задумчивый перебор струн, кто-то прикрыл глаза, о чем-то мечтая, а вышедший из другой комнаты Хосс замер в дверях, и там стоял, очарованный, как и другие, пока не смолк последний звук.
Капитан «Верной звезды» тряхнул головой, отгоняя видения, навеянные балладой, и приветливо улыбнулся Бермессеру. Но подойти и поприветствовать друга и своего начальника он не успел – отворилась входная дверь, шарахнулся испуганный вестовой и в освещенную залу вошли марикьяре, в сопровождении шести патрульных солдат.
Вернер взмок, потом похолодел, и снова ощутил прилив жара ко всей коже. Согласно последнему тайному указанию кесаря, кампания против Талига была запланирована на следущее лето или даже осень. Так во имя Леворукого, что сейчас происходит, неужели марикьяре их опередили?!
Меланхоличный даже в этот миг Шпее тронул струны, легкая мелодия напряжения не разрядила, но Бермессеру хотя бы удалось вспомнить, как дышать.
- Мы с миром, - весело улыбнулся черноглазый чужак, смирно стоя возле настороженного патрульного, - пробоина, ремонта на пару дней.
Все это он проговорил на превосходном беглом дриксен.Остальные чужаки так же не выказывали недружелюбия, несмотря на то, что случай сам по себе был диким – дриксенский порт все ж не нейтральная Ардорана, где юг и север постоянно сидели бок о бок по портовым кабакам.
Начальник патруля недобро глянул на южанина, шагнул к Бермессеру, как к старшему по званию и доложился ему по всей форме. Бледный, словно мел вице-адмирал проявил всю доступную ему выдержку, в его голове бились слова кесаря, которыми он завершил Тайный совет, за разглашение тайны он обещал своим подданным такую кару, от которой возрадовались бы старые кровожадные варитские боги…
Это было глупо, но Вернер только и мог, что гадать, знают ли враги об их планах, и уже начали контрнаступление или же это очередная шутка богов и обыкновенная случайность.
Именно из-за постоянно приходящих сегодня в голову мыслей о язычестве убежденный эсператист граф Бермессер, в самых вежливых выражениях произнес древние слова гостеприимства, и от волнения упустил миг своего триумфа, когда большинство соотечественников взглянуло на него с удивленным одобрением.
Бермессер же мог думать только о кесарском гневе да еще о том, как пропустили «Астэру», от своих соотечественников Вернер давно не ждал ни особенного ума, ни умения прогнозировать ситуацию. А если бы чужой корабль просигнализировал о помощи, попросил разрешения войти в порт, а сзади армада Альмейды? Конечно, врагов встречали сторожевые фрегаты, но мало ли что могло приключиться. Как на грех, он не мог вспомнить, кто сегодня охраняет порт с моря, но Бермессер был готов спорить на что угодно, что это ставленники Кальдмеера. Будь это кто-то с «Веселой гагары», всю компанию фрошеров ввели бы в цепях. А может и не ввели бы, подержали в трюме, любимому начальству доложили бы потихоньку. Хосс покровительствовал капитану «Гагары» и всей команде и делал это с таким размахом, что Бермессер даже не пытался повторить.
Тем временем черноглазый южанин коротко поклонился, принимая приглашение своего давнего врага, и не замедлил представиться. Это имя знали все присутствующие, и второй раз за вечер в Офицеской Зале повисло молчание. Вице-адмирала Вальдеса Бешеного вблизи никто не рассматривал, при встрече с ним на это времени как-то не оставалось. Тем не менее, чужаку приходилось верить на слово: на полоумного тот не походил, а в компании дриксенцев представиться Ротгером Вальдесом мог только человек крайней храбрости.
И неизвестно чем бы кончилось это молчание, но фок Шпее снова наиграл короткую легкую мелодию, напоминая морякам о том, что есть война, но есть и мир, как бы краток он не был, тем он ценнее. Ощущение уюта вернулось в убранные коричневыми шпалерами стены, большинство рассудило, что потрепанные штормом южане в драку не полезут, а если они и приготовили какую-нибудь подлость – в Мехтенберг им не победить.
Опомнившийся Бермессер предложил гостям располагаться, послал за горячим вином и едой, оказалось, что юнга с «Астэры» все это время едва стоял, мальчик сломал руку, для него позвали лекаря. Враги сидели вперемешку, некоторые исподволь или прямо оглядывали друг-друга, полосатый кот Фрегат, приносящий счастье дриксенскому флоту пошел на колени к юнге, которому лекарь взял руку в лубки. Мальчику предлагали отдых, но он остался вместе с остальными и опоенный лекарским настоем, дремал у огня.
Вальдес словно забыв, с кем он разговаривает (Вернер было подумал о том,сколько раз он собирался мстить за позор со своим неудачным пиратством, но вражеский вице-адмирал сидел так близко и был так сдержанно-вежлив), советовался с Бермессером насчет оформления бумаг – обоим вице-адмиралам хотелось сделать все по правилам, чтоб одного потом не спросили, отчего он не взял имеющимися силами Мехтенберг, а второго – как вышло, что он не перевешал на портовых фонарях обнаглевших фрошеров.
Заодно поговорили о материалах, которые Вальдес собирался приобрести для ремонта обшивки и о припасах.
Обаяние врага было непреодолимым, Бермессер был потрясен, обнаружив, что предлагает дать фрошеру рекомендацию к нужным людям насчет необходимого товара. И Вальдес его принял!
Сглотнув, Бермессер попытался избавиться от ощущения сновиденности происходящего, и оглядел залу.
На одного южанина приходилось по двое-трое дриксенцев и хозяева положения позволили себе быть великодушными, самые черноротые из собравшихся моряков прикусили языки, чтоб не обидеть незваных гостей. Гельмут негромко напевал очередной романс,из вежливости выбрав песню на талиг, и вокруг него уже собрались ценители. Обернулся на певца и Вальдес.
читать дальшеДрузья и враги.
Славный портовый город Мехтенберг графу Бермессеру не особенно нравился. Он отлично помнил, как начинал здесь капитаном, и то, как оказался в обществе моряков чужим, ибо не считал привычные этим людям развлечения удовольствием. О былых унижениях и неуспехах Вернеру здесь напоминало все. Да и вообще, в Мехтенберг было до одури скучно. Нерасторопный опальный губернатор, вечно хворал, то ли по слабости, то ли, что вернее, по своей жадности никогда не давал балов для знати, хотя его длинноносым дочерям давно следовало бы искать женихов днем да с фонарем.
Этот портовый город богатым не казался, и даже Морской Дом в Мехтенберг был, по мнению графа Бермессера пределом убожества. Протоптанный паркет, который не спасет никакой уход, облезлая не раз чиненая мебель, чуть ли не времен Хмурого кесаря, строгая обстановка, только необходимое, ничего сверх. Простота и чистота составляли главное достоинство Морского Дома, и если бы у Вернера было немного больше приятных воспоминаний, он бы выправил положение.
Первое время справиться с обязанностями и людьми столичному капитану было сложно, он выходил из себя там, где следовало бы посмеяться или хотя бы понять шутку.
В гневе Бермессер был неприятен, и он знал об этом.Редкий человек стремился к общению с ним, хоть раз увидев вспышку графского гнева. Вернер не относился к тем счастливым людям, на чьи проявления эмоций другие смотрели хотя бы терпимо. Белокожий вице-адмирал покрывался отвратительными багровыми пятнами, и несдержанно кричал совсем не то, что собирался, а иногда и то, чего не думал сам. Собственных вспышек Бермессер стыдился и, если не удавалось сдержаться, долго помнил их тем, кто становился свидетелем его грубости.А подобных свидетелей за годы службы в Мехтенберг набралось порядочно.
Поскольку у «Паркетного шаркуна», как за глаза называли Вернера, память была исключительной, друзьями здесь он за все время карьеры так и не обзавелся. Сторонника плац-парадной муштры, взыскательного и не слишком терпеливого, вице-адмирала Бермессера тайно (а будучи под защитой Ледяного Олафа и явно) не любили в равной степени и верхи и низы.
В лучшем веселом доме Мехтенберг Вернер был пару раз, всегда с Хоссом и оба раза с одной и той же женщиной, чистоплотной, юной и умненькой. Во всяком случае, Бермессер ее таковой счел, ибо молодая женщина уходила по малейшему знаку графа, никогда ему не навязывалась и не ласкалась к мужчине более, чем того требовал бордельный (если таковой существовал) этикет.
Из гостиных заведений этого города Бермессер ничего не предпочитал, но всегда останавливался в «Лихой акуле», несмотря на глупое название, здесь знали, как следует принимать дворянина.
Приличия требовали, чтоб вице-адмирал проводил свой досуг в Морском Доме в отсутствии адмирала цур зее. Ледяной разумеется, отсутствовал, по слухам нашел на тракте себе хорошенькую вдовушку и вряд ли скучал. Вернер предпочел бы вечер с хорошей книгой в своем особняке, ах, какая у него была роскошная библиотека, но увы, это удовольствие следовало отложить. Дела призывали его остаться в главном портовом городе кесарии до первых заморозков.
Дорогу испортил дождь, отвратительный сырой ветер и мысли о том, что сейчас придется проводить время с теми, кто не нужен и не дорог. Хосс от бесполезной траты времени лез на стены, Бермессер с подобным давно смирился.
В Морском доме сегодня было людно. Плохая погода загнала офицеров под крышу, и они занимали себя как могли.
Вечные карты да споры, да разговоры про трехдневный яростный шторм, впору заскучать, если бы не первый помощник с «Верной звезды» с гитарой, которого слушали все. Разумеется, лютня была бы уместнее, но даже из этого инструмента умелец извлекал дивную мелодию. А пел фок Шпее про влюбленного алатского витязя и про изумрудные глаза прекрасной агайрийки, которые отвел от истины ко греху демон, явившейся к деве сперва в образе бабочки-фульги, и не отпускавший несчастную до самой ее смерти, являясь несчастной то прекрасной подругой, то злой ведьмой. Балладу переложили с алатского на дриксен на редкость талантливо, в ней было в меру сахару, и слез и даже вытекала мораль, вобщем песня вышла на любой вкус, так что ее с равным удовольствием слушали как приличные эсператисты, так и легкомысленные повесы.
Немало очарования придавал ей и певец – у Гельмута был отличный голос, сильный, но бархатный, приятный слуху, и пел он с душой, так проникновенно, так что слушатель невольно начинал сопереживать героям баллады.
Вестовой отвел вице-адмирала к уютному креслу, расторопно поставил перед продгрогшим начальством дымящийся кубок с горячим вином, тихо спросил насчет ужина, и занялся плащом Бермессера, заботясь о том, чтоб отчистить его, не погубив дорогую ткань. Вице-адмирал следил за суетящимся парнем из-под ресниц, и понемногу впадал в благодушное настроение. Надо бы узнать, с какого корабля этот юноша и обратить на него особое внимание. Горячее вино было именно таким, как он любил – белым и со специями, настоящим напитком Севера, в пику южанам и бергерам, признающим в горячем виде только «Кровь».
Кто-то из слушателей отложил карты, вспоминая что-то свое, под задумчивый перебор струн, кто-то прикрыл глаза, о чем-то мечтая, а вышедший из другой комнаты Хосс замер в дверях, и там стоял, очарованный, как и другие, пока не смолк последний звук.
Капитан «Верной звезды» тряхнул головой, отгоняя видения, навеянные балладой, и приветливо улыбнулся Бермессеру. Но подойти и поприветствовать друга и своего начальника он не успел – отворилась входная дверь, шарахнулся испуганный вестовой и в освещенную залу вошли марикьяре, в сопровождении шести патрульных солдат.
Вернер взмок, потом похолодел, и снова ощутил прилив жара ко всей коже. Согласно последнему тайному указанию кесаря, кампания против Талига была запланирована на следущее лето или даже осень. Так во имя Леворукого, что сейчас происходит, неужели марикьяре их опередили?!
Меланхоличный даже в этот миг Шпее тронул струны, легкая мелодия напряжения не разрядила, но Бермессеру хотя бы удалось вспомнить, как дышать.
- Мы с миром, - весело улыбнулся черноглазый чужак, смирно стоя возле настороженного патрульного, - пробоина, ремонта на пару дней.
Все это он проговорил на превосходном беглом дриксен.Остальные чужаки так же не выказывали недружелюбия, несмотря на то, что случай сам по себе был диким – дриксенский порт все ж не нейтральная Ардорана, где юг и север постоянно сидели бок о бок по портовым кабакам.
Начальник патруля недобро глянул на южанина, шагнул к Бермессеру, как к старшему по званию и доложился ему по всей форме. Бледный, словно мел вице-адмирал проявил всю доступную ему выдержку, в его голове бились слова кесаря, которыми он завершил Тайный совет, за разглашение тайны он обещал своим подданным такую кару, от которой возрадовались бы старые кровожадные варитские боги…
Это было глупо, но Вернер только и мог, что гадать, знают ли враги об их планах, и уже начали контрнаступление или же это очередная шутка богов и обыкновенная случайность.
Именно из-за постоянно приходящих сегодня в голову мыслей о язычестве убежденный эсператист граф Бермессер, в самых вежливых выражениях произнес древние слова гостеприимства, и от волнения упустил миг своего триумфа, когда большинство соотечественников взглянуло на него с удивленным одобрением.
Бермессер же мог думать только о кесарском гневе да еще о том, как пропустили «Астэру», от своих соотечественников Вернер давно не ждал ни особенного ума, ни умения прогнозировать ситуацию. А если бы чужой корабль просигнализировал о помощи, попросил разрешения войти в порт, а сзади армада Альмейды? Конечно, врагов встречали сторожевые фрегаты, но мало ли что могло приключиться. Как на грех, он не мог вспомнить, кто сегодня охраняет порт с моря, но Бермессер был готов спорить на что угодно, что это ставленники Кальдмеера. Будь это кто-то с «Веселой гагары», всю компанию фрошеров ввели бы в цепях. А может и не ввели бы, подержали в трюме, любимому начальству доложили бы потихоньку. Хосс покровительствовал капитану «Гагары» и всей команде и делал это с таким размахом, что Бермессер даже не пытался повторить.
Тем временем черноглазый южанин коротко поклонился, принимая приглашение своего давнего врага, и не замедлил представиться. Это имя знали все присутствующие, и второй раз за вечер в Офицеской Зале повисло молчание. Вице-адмирала Вальдеса Бешеного вблизи никто не рассматривал, при встрече с ним на это времени как-то не оставалось. Тем не менее, чужаку приходилось верить на слово: на полоумного тот не походил, а в компании дриксенцев представиться Ротгером Вальдесом мог только человек крайней храбрости.
И неизвестно чем бы кончилось это молчание, но фок Шпее снова наиграл короткую легкую мелодию, напоминая морякам о том, что есть война, но есть и мир, как бы краток он не был, тем он ценнее. Ощущение уюта вернулось в убранные коричневыми шпалерами стены, большинство рассудило, что потрепанные штормом южане в драку не полезут, а если они и приготовили какую-нибудь подлость – в Мехтенберг им не победить.
Опомнившийся Бермессер предложил гостям располагаться, послал за горячим вином и едой, оказалось, что юнга с «Астэры» все это время едва стоял, мальчик сломал руку, для него позвали лекаря. Враги сидели вперемешку, некоторые исподволь или прямо оглядывали друг-друга, полосатый кот Фрегат, приносящий счастье дриксенскому флоту пошел на колени к юнге, которому лекарь взял руку в лубки. Мальчику предлагали отдых, но он остался вместе с остальными и опоенный лекарским настоем, дремал у огня.
Вальдес словно забыв, с кем он разговаривает (Вернер было подумал о том,сколько раз он собирался мстить за позор со своим неудачным пиратством, но вражеский вице-адмирал сидел так близко и был так сдержанно-вежлив), советовался с Бермессером насчет оформления бумаг – обоим вице-адмиралам хотелось сделать все по правилам, чтоб одного потом не спросили, отчего он не взял имеющимися силами Мехтенберг, а второго – как вышло, что он не перевешал на портовых фонарях обнаглевших фрошеров.
Заодно поговорили о материалах, которые Вальдес собирался приобрести для ремонта обшивки и о припасах.
Обаяние врага было непреодолимым, Бермессер был потрясен, обнаружив, что предлагает дать фрошеру рекомендацию к нужным людям насчет необходимого товара. И Вальдес его принял!
Сглотнув, Бермессер попытался избавиться от ощущения сновиденности происходящего, и оглядел залу.
На одного южанина приходилось по двое-трое дриксенцев и хозяева положения позволили себе быть великодушными, самые черноротые из собравшихся моряков прикусили языки, чтоб не обидеть незваных гостей. Гельмут негромко напевал очередной романс,из вежливости выбрав песню на талиг, и вокруг него уже собрались ценители. Обернулся на певца и Вальдес.
@темы: тексты
История, как Хосс с полпинка отправил Бермессера в постель Вальдеса... или наоборот.
Шедеварльно, барон!
Склочная няшечка Вернер и его трудности в общении с подчинёнными очаровательны, как и вообще детали быта моряков, которые тут упоминаются)) Хосс шикарен - и в своём покровительстве неким талантливым морякам, и защищающий друга, и с его жёсткими шуточками, и подколовший-таки Вальдеса)) Вальдес тоже хорош - и своей бесшабашностью, и тем, что его таки можно поставить на место (привет, Альмейда). Кстати, вальдесово толстое и длинное ЧСВ, такое чувствительное к невниманию - это тонко)) теперь мы знаем, как победить Вальдеса - его надо игнорировать!
Шикарная история
Немного ехидно оно написано) Спасибо, Луи))))
Это вот был флафф, так как я его могу написать)
как Хосс с полпинка отправил Бермессера в постель Вальдеса... ну, Вернеру же хотелось))))) чего бы не использовать такую возможность, раз Вальдес сам пришел)
Джемини-1,
Благодарю вас)
Склочная няшечка Вернер о, да, он такой) и все равно няша)
и в своём покровительстве неким талантливым морякам он их подбирает под себя, с приблизительно одинаковыми ценностями, чтоб и им было хорошо с ним и ему с ними.
и тем, что его таки можно поставить на место (привет, Альмейда). ага, я тоже передаю Рамону привет))))) вот кто мне неизменно нравится)))
теперь мы знаем, как победить Вальдеса - его надо игнорировать! большинство спесивых индюков будут побеждены именно этим методом)
Кстати, Вернер был бы таким же, будь он поудачливей) Но увы, в свое время морская тусовка поправила ему адмиральскую фуражку на голове лопатой, напрочь сбив нимб) Так что Вернер в этом плане недолюбленней)
Хосса же всеобщая любовь не заморачивает - он сам всех любит, этого довольно) Тех, кому повезет, может даже и с вазелином любит) моя суровая зайка))))
о, да, он такой) и все равно няша) - Конечно)) Обидчивая пусичка))
он их подбирает под себя, с приблизительно одинаковыми ценностями, чтоб и им было хорошо с ним и ему с ними. - Разумный подход. Кто-то же должен поддерживать на флоте (вице) адмирала Бермессера, не Хоссом же единым)) Представляю, какую мощную кодлу мог бы выставить Хосс, если бы это Вернера, а не Кальдмеера, понадобилось воровать с эшафота
ага, я тоже передаю Рамону привет))))) вот кто мне неизменно нравится))) - Мне тоже)) К многочисленным достоинствам альмиранте относится и то, как резко Вальдес сдувается в его присутствии. Похоже, Рамон - как бы не единственный, кто может контролировать Бешеного (потому что попробуй ему откажи
большинство спесивых индюков будут побеждены именно этим методом) - Несомненно)) но именно в вашем тексте я остро почувствовал, насколько Вальдес, при всех его талантах, спесивый индюк
Кстати, Вернер был бы таким же, будь он поудачливей) Но увы, в свое время морская тусовка поправила ему адмиральскую фуражку на голове лопатой, напрочь сбив нимб) Так что Вернер в этом плане недолюбленней) - Бедняжка))) Кстати, он умный человек, раз замечает эту неприязнь и прекрасно понимает, чем оная вызвана. Хотя это естественно - Бермессера не любят очень многие в Дриксен, начиная с кесаря, а он всё ещё у власти, адмиральствует помаленьку и придворной карьерой не обижен. Вывод - он может не отличать бушприт от бизани и падать в обморок при виде крови, но в паркетных делах он реально умный и хитрый.
Хосса же всеобщая любовь не заморачивает - он сам всех любит, этого довольно) Тех, кому повезет, может даже и с вазелином любит) моя суровая зайка)))) - Ага, он лапочка))
Обидчивая пусичка)) мало того - он готов к этим обидам, потому что несмотря на то, что граф, нет Граф, на то что Дворянин и Адмирал... он получил столько всеобщей нелюбви, что готов ко всему) Но всегда уж-жасно обижается на насмешки и неодобрение)
К многочисленным достоинствам альмиранте относится и то, как резко Вальдес сдувается в его присутствии кто бы не сдулся) Хотя Хосс завистливо попытался бы выпрямиться так, чтоб быть если не вровень, то хотя бы смотреться на уровне с этой глыбой, альмиранте)
насколько Вальдес, при всех его талантах, спесивый индюк не то слово, какой спесивый и какой индюк)))))) люблю пинать Вальдеса, прям как ВВК - Окделла) это моя слабость)))) *пнул от души еще разок)))*
Кстати, он умный человек, раз замечает эту неприязнь и прекрасно понимает, чем оная вызвана умный-то умный, да ничегошеньки не делает, чтоб в корне изменить ситуацию. Любовь можно завоевать, раз уж в ней так нуждаются. Но нет же, мы гордые, нам надо, чтоб нас полюбили такими, какие мы есть... а если такое вообще невозможно любить, мы не думаем))))
Но мой Вернер няша, он внешне хорош и трусло то еще) так что пыхтит он все больше про себя ,трусливо и в мыслях) Ну, с Хоссом он может быть смелым) Так Хосс его в ночи за борт не выкинет в мешке, затянутом на шее) И другим сделать не позволит)))) Вы правильно заметили - Хосс - лапочка)
он получил столько всеобщей нелюбви, что готов ко всему) Но всегда уж-жасно обижается на насмешки и неодобрение) - Наверняка Вернер тёмными ночами обидчиво пыхтит, вспоминая нанесённые ему оскорбления, и клянётся жестоко разделаться с обидчиками)) ни с кем он, конечно, не разделается, в лучшем случае Хоссу нажалуется, но такие мечты возвышают его в собственных глазах, поднимая его самооценку так, словно он и вправду всех уделал
кто бы не сдулся) Хотя Хосс завистливо попытался бы выпрямиться так, чтоб быть если не вровень, то хотя бы смотреться на уровне с этой глыбой, альмиранте) - Что интересно - Альмейда в обращении с подчинёнными отнюдь не стремится всех давить - наоборот, вполне вежлив и даже доброжелателен. Конечно, Рамон так офигенно крут, что не нуждается в постоянном подчёркивании своего превосходства. Но скромный Луиджи рядом с Альмейдой останется прежним, а вот Вальдес - сдуется. С чего бы это, а?))
умный-то умный, да ничегошеньки не делает, чтоб в корне изменить ситуацию. Любовь можно завоевать, раз уж в ней так нуждаются. Но нет же, мы гордые, нам надо, чтоб нас полюбили такими, какие мы есть... а если такое вообще невозможно любить, мы не думаем)))) - Ага)) а ещё для этого надо быть смелым, волевым и решительным, а Вернер лучше Хоссу пожалуется))
Так Хосс его в ночи за борт не выкинет в мешке, затянутом на шее) И другим сделать не позволит)))) - Естественно)) Вернеру и не надо подлаживаться под других из боязни кирпича по башке или верёвки на шее - за него есть кому заступиться))
И как вредно иметь такого врага,как Вальдес... Как только Вернер умудрился...
Фанфик понравился :-)
ни с кем он, конечно, не разделается, в лучшем случае Хоссу нажалуется, но такие мечты возвышают его в собственных глазах, поднимая его самооценку так, словно он и вправду всех уделал
о, да, вы верно все подметили) Вернер любит в мечтах всех карать)
Но скромный Луиджи рядом с Альмейдой останется прежним, а вот Вальдес - сдуется. С чего бы это, а?))
с того, что Луиджи не заморачивается на своей крутости, я думаю)
а ещё для этого надо быть смелым, волевым и решительным, а Вернер лучше Хоссу пожалуется))
это продуктивнее) Хосс сразу надает всем по шее, а Вернеру даст пряничек)
за него есть кому заступиться)) что удобно обоим) Для Хосса и Бермессера это естественная среда)
Любительница Хэппи Эндов,
спасибо)))))
Хосс вообще очень полезный) няшный, недобрый, сочетает это в одном себе)
а с Вальдесом Бермессеру не повезло.
В сцене с повешением Вернер так и не решился напомнить Ротгеру о приятных минутах, проведенных вдвоем. Не верил до последнего, что его казнят. Жалея гордость друга, молчал и Хосс.
Вернер любит в мечтах всех карать) - Ну так надо же бедняге самоутвердиться хоть где-то))
с того, что Луиджи не заморачивается на своей крутости, я думаю) - Ага)) и не пытается изображать из себя то, чем не является. Вальдес же выпрыгивает за пределы своей крутизны, и при столкновении с кем-то реально крутым фальшь становится заметна: "Я - альфа-самэц! Я - альфа, альфа, аль... ааа, привет, Рамон, а я тут постоять вышел..."
Хосс сразу надает всем по шее, а Вернеру даст пряничек) - угу, Вернер будет хрустеть пряничком и успокоенно мечтать, что однажды он и сам... непременно!.. ))
что удобно обоим) Для Хосса и Бермессера это естественная среда) - Несомненно)) кстати, любопытен реверс их отношений, когда Хосс появляется при дворе - и уже сам оказывается под защитой Бермессера))
Вернер будет хрустеть пряничком и успокоенно мечтать, что однажды он и сам... непременно!.. )) да, будет крошить пряником на поверженных врагов и думать, что вот Хосс их еще пожалел, а он сам был бы жесток... ну зачем это...
а потом он видит кровь и теряет сознание. моя ути-пусечка!!!!
любопытен реверс их отношений, когда Хосс появляется при дворе - и уже сам оказывается под защитой Бермессера)) Вернер не дает другу подхватывать все оброненные другими вещи, особенно перчатки и платки и только поэтому полдвора не в могилах, а Хосс не в Печальном Лебеде за свои дуэли)
да, будет крошить пряником на поверженных врагов и думать, что вот Хосс их еще пожалел, а он сам был бы жесток... ну зачем это... - Надувшийся Вернер с пряником, строящий коварные планы, невероятно мил))
а потом он видит кровь и теряет сознание. моя ути-пусечка!!!! - Ага))) "Казнить гада! Жестоко! Ой, это что, КРОВЬ?.. А-аххх..." - кто же будет всерьёз бояться такую няшу))
Вернер не дает другу подхватывать все оброненные другими вещи, особенно перчатки и платки и только поэтому полдвора не в могилах, а Хосс не в Печальном Лебеде за свои дуэли) - Бугага)) Ну и желающих цепляться к Хоссу благодаря Вернеру наверняка заметно меньше. Хосс, при всём к нему уважении, к высшему дворянству не принадлежит. А когда знаешь, что за этого вот типа есличо заступится граф Бермессер - лучший друг принца Фридриха, то задираться тянет меньше. Намного.
Вернер в этой сцене вообще повёл себя, как бы сказать, более спокойно, чем от него ожидалось?
Хосс, при всём к нему уважении, к высшему дворянству не принадлежит. в книге упоминалось, что он "фок" то есть вроде граф, ровня. И Фельсенбург, раздумывая о том, бросить ли вызов Хоссу, не колебался, гадая только о том, кто из них сколько продержится.
Ну и желающих цепляться к Хоссу благодаря Вернеру наверняка заметно меньше. *вздохнул* скорее всего те желающие просто вымерли к Хоссову сороковнику. как мамонты, по естественно-дуэльным причинам. а так он всегда рад и готов)
Хоссу заступники не нужны)
мне кажется и в каноне тоже - он обращается напрямую к Фельсенбургу, игнорируя Кальдмеера и Вальдеса. И сомневаюсь, чтоб в менее критических ситуациях он вел себя иначе)
Любительница Хэппи Эндов,
О, да, и я гадаю, почему якобы трус не ползал у Вальдеса в ногах, вымаливая себе жизнь? Он же трус????? Или у нас нынче трусы стали иными, чем во времена моей молодости?)))) Странно себя Вернер повел, в высшей степени странно.
в книге упоминалось, что он "фок" то есть вроде граф, ровня. И Фельсенбург, раздумывая о том, бросить ли вызов Хоссу, не колебался, гадая только о том, кто из них сколько продержится. - Но к пресловутым "великим баронам" типа Штарквиндов, Фельсенбургов и кто там ещё, имеющим право выбирать кесаря, Хосс вроде не относится? Тогда - ровня как дворянин, но неровня в смысле, что Хосс - граф, а Руппи - будущий герцог и "брат кесаря". Драться на дуэли это им не мешает.
скорее всего те желающие просто вымерли к Хоссову сороковнику. как мамонты, по естественно-дуэльным причинам. а так он всегда рад и готов) - Ухаха, представляю: Бермессер узнаёт, что Хосса обидели и вызвали на дуэль, бежит жаловаться Фридриху, ставит всех на уши, вечером гордо заявляется к Хоссу "Я всё устроил, завтра твоего обидчика закатают в тюрьму на десять лет за неуплату налогов, семью его сошлют в Седые Земли за ересь, а домашнюю кошку конфискуют в адрианианский монастырь", а Хосс встречает его ухмылкой "Да ладно тебе, я его уже убил, делов-то".
Хоссу заступники не нужны) - Само собой)) Но раз Хосс лично предан Бермессеру и принадлежит к партии Фридриха - он вне собственного желания получает и сыплющиеся на партию шишки, и выгоды, и партийную защиту. Если Фридрих погорит - Хосса тоже попрут с флота (или по меньшей мере сильно осложнят карьеру и жизнь) Если Фридрих станет кесарем - карьера Хосса тоже попрёт в гору, просто потому что кесарь Фридрих щедро награждает сторонников и нуждается в верных людях на ключевых постах. И да, любой задира (естественно, не пьяный ардорский матрос в порту, а дриксенский аристократ) знает, что задеть Хосса - значит в определённом смысле бросить вызов всей партии Фридриха. Возможно, Хосс наоборот получит из-за этого больше дуэлей, ибо некие преданные сторонники Элизы возжелают через его посредство высказать своё "Фи!" принцу Фридриху. (типа как мушкетёры активно задирают гвардейцев кардинала, но не трогают солдат из других подразделений) Или меньше - потому что осторожные дворяне не станут с ним связываться, чтобы не поиметь неприятностей от Фридриха (а в условиях жёсткого противостояния партий принц обязан горой стоять за своих людей вне зависимости от того, что они натворят). Но не просто крутым бойцом, а частицей определённой силы Хосс в любом случае является.
мне кажется и в каноне тоже - он обращается напрямую к Фельсенбургу, игнорируя Кальдмеера и Вальдеса. И сомневаюсь, чтоб в менее критических ситуациях он вел себя иначе) - А вот это уже личность Хосса, его смелость, гордость и прочие качества. Так никто и не сомневался, что он крут))
Из-за того, что ну слишком уж громко высмеивали Вернера и частенько вспоминали, думаю, что всё же второе
Такую ненависть вообще надо постараться заслужить, ИМХО, простые трусы таких чувств не вызываютУ меня после этой сцены вообще появилась идея, что эти двое уже несколько раз перерождались, и это не первая смерть Вернера из-за Ротгера 😅
ровня как дворянин, но неровня в смысле, что Хосс - граф, а Руппи - будущий герцог и "брат кесаря" Фельсенбургу нет, совсем не ровня. У кого-то (запамятовал) проскальзывала мысль, что Хосс - вассал Фельсенбурга и потому к нему и обращается, но я вообще не помню, кто автор этой мысли.
Хосса обидели и вызвали на дуэль, Хосс не обидчив))))) Это он должен обидеть, чтоб его вызвали на дуэль)
Или меньше - потому что осторожные дворяне не станут с ним связываться, чтобы не поиметь неприятностей от Фридриха поведение Хосса в каноне показывает, что он вряд ли побежит кому-то жаловаться. Мне он за то и понравился, что приддпочетает разбираться своими силами)
Хотя опять же в каноне куча намеков на то, что Хосс неразборчив в выборе средств для достижения цели.
Родича Олафа запугали, чтоб он дал показания против Оружейника (и вряд ли он сразу согласился предать выбившегося в чины родича), какой-то дворянин хотел свидетельствовать за Кальдмеера - и поутру был найден мертвым в постели....
Опридделенно, Хосс такой (некоторые сказали бы дарк!, я так не считаю) мне очень нравится)
Любительница Хэппи Эндов,
Такую ненависть вообще надо постараться заслужить, ИМХО, простые трусы таких чувств не вызывают ну, у моряков, как у касты могут вызвать. Такая паршивая, или трусливая овца позорит всех, это как раз тот самый случай, когда "мы, моряки" (игрушки, конечно, но тем не менее, для людей мало мыслящих и не готовых расстаться с деццтвом и желанием ходить всем строем это нормальное поведение)))), когда свод правил и неписанных законов...
А тут Вернер бросает им вызов не тем, даже, что он трус и на таком высоком посту. Он не желает и не может измениться в угоду обществу. И уйти тоже от кормушки не хочет) Такое бесит и своих и чужих)
Фельсенбургу нет, совсем не ровня. - Я только это и имел в виду, когда говорил о непринадлежности Хосса к высшему дворянству. читать дальше
У кого-то (запамятовал) проскальзывала мысль, что Хосс - вассал Фельсенбурга и потому к нему и обращается, но я вообще не помню, кто автор этой мысли. - Кхм. читать дальше
поведение Хосса в каноне показывает, что он вряд ли побежит кому-то жаловаться. - А ему и не надо никуда бегать. О любом конфликте с его участием очень скоро всем, кому надо, птички начирикают))читать дальше
Хотя опять же в каноне куча намеков на то, что Хосс неразборчив в выборе средств для достижения цели. - Ну так он нужный и полезный исполнитель тайных приказов. читать дальше
Опридделенно, Хосс такой (некоторые сказали бы дарк!, я так не считаю) мне очень нравится) - А при чём тут дарк! вообще? Хосс был бы дарк! если б был простым крестьянином и по ночам своим соседям-крестьянам пакости строил и душил прохожих, плюнувших на его плетень. А в высокой политике беспринципность в достижении средств оценивается несколько иначе: противостоят друг другу (за редким исключением) далеко не безобидные няшки, и ответить гадостью на гадость (пусть и превентивно
Хосс прекрасно понимает, кто является главной движущей силой всей истории с похищением Кальдмеера и судом моря. И обращается к главарю захвативших их людей захватил всех Вальдес, он суд моря и затеял. Так что тут все не так, как кажется. Руперта тоже Вальдес захватил.
Капитанит он не где-нибудь, а на адмиральском флагмане главный кораблик у нас "Ноордкроне" и капитан там Шнееталь.
Руперта тоже Вальдес захватил. - Но Руперт не стоит со связанными руками, а выпендривается и выступает больше всех. И Вальдес ему это позволяет. читать дальше
главный кораблик у нас "Ноордкроне" и капитан там Шнееталь. - Ну, Бермессер всё же вице-адмирал, так что капитан его кораблика тоже не последний человек на флоте. К тому же Бермессера с Кальдмеером всё время рокируют, так что Хосс время от времени бывает капитаном флагмана Западного флота))
И Вальдес ему это позволяет. потому что Руппи говорит то, что Вальдесу хочется услышать)
Довольно логично (с точки зрения того, кто патрулировал море на "Верной звезде", атаковал подозрительный кораблик и внезапно нарвался на Вальдеса) предположить сговор. а это свежая мысль, знаете ли! как я о таком не подумал!!!!!
так что Хосс время от времени бывает капитаном флагмана Западного флота)) с этой невинной фразы я невероятно пропозитивился) спасибо)))))
потому что Руппи говорит то, что Вальдесу хочется услышать) - Согласен)) но с точки зрения теории заговора - учтивое обращение Вальдеса с Кальдмеером, Руппи и командой "Селезня" (больше того - с ними общаются как со старыми друзьями!), при том что экипаж "Верной звезды" связан и готовиться быть повешенным - очевидный признак того, что вся эта компания заодно. А Руппи своим поведением это прямо-таки подсвечивает.
а это свежая мысль, знаете ли! как я о таком не подумал!!!!! - Да я сам подумал только по ходу этого разговора, но блин, логично же! Кстати, не помню, обвиняли ли Кальдмеера на суде в связях с врагами Дриксен (то есть в сговоре с Вальдесом) но если обвиняли - это дополнительный аргумент в пользу теории заговора. И даже если не обвиняли - достаточно посмотреть, как Вальдес встречает пассажиров "Селезня".
с этой невинной фразы я невероятно пропозитивился) - Жаль, что Кальдмеер и Бермессер на ножах (и их сторонники наверняка тоже) А то было бы забавно глянуть, как после очередной рокировки Хосс и Шнееталь философски пьют пиво в трактире и рассуждают на тему "Ну чо, опять меняемся?"
Кстати, не помню, обвиняли ли Кальдмеера на суде в связях с врагами Дриксен
как ни странно - не обвиняли. Кажется.
и их сторонники наверняка тоже сторонники внешне да, а так... не всерьез) Ну смысл собачиться? Хосс так точно не всерьез, он у меня парень позитивный, все делает с улыбкой и хорошим настроением)