Закатный рок-н-ролл
читать дальшеМельница
Испокон веков в Дриксен любая мельница считалась местом колдовским. А эта, старая, на которой мололи хлеб ещё те северяне, что поклонялись Четверым, давно пользовалась дурной славой.Осевшая в землю, вся из белого, словно кость, камня, поросшая пышным изумрудного оттенка мхом, она замерла у бегущей воды, словно приготовившись к прыжку.
Летом Южная Дриксен тонула в зеленых листьях и преимущественно белых цветах, пробуждая мысли о том, что верно, такими и должны быть Рассветные сады. Белые цветы купыря источали нежный аромат, приветливый мельник с семьей вышел встречать гостей, и казалось нет места краше и безопаснее, но подходить к мельнице не хотелось. Даже в сопровождении вооруженной челяди.Дагмар бросила неодобрительный взгляд на бабушку, которая прибыла сюда в летней повозке, которая ещё везла её молодой невестой на обручение. Пожилая госпожа с выражением довольства на морщинистом безгубом лице, приняв помощь, спустилась по откидным ступенькам и любовно провела пальцами по облезшему дереву. Старая роспись изображала сцены из жизни эсператистских святых, несмотря на то, что краски, хоть и подновляемые, порядком поблекли, герои старых легенд были вполне узнаваемы.Старуха что-то сказала мельнику, сунула ему в благодарную руку мешочек и он увел свою семью от Хоссов, пожилая женщина склонила голову, слушая шум воды. Птицы и люди здесь отчего-то молчали, казалось, даже пчелы облетали белые цветы. Собаки жались к лошадям, те вели себя вроде бы спокойно, тревожно вдыхая напоённый ароматов трав и цветов воздух.Но бабулю Хосс это не смущало.
- Любезная госпожа, - младшую из внучек, Дагмар родные часто называли дерзкой,:- если вы отдохнули, может быть, мы вернемся в место, где живут люди, а не призраки?Девушка улыбалась, но не могла скрыть своей скуки. Ей хотелось в деревню у замка, где ярмарка и есть люди, которые знают ее с детства, где веселые девушки и парни из числа простолюдинов. Кто-нибудь, с кем весело.Старуха гневно сдвинула брови, но спасение пришло незамедлительно.
- Бабушка, милая, ты хочешь зайти внутрь? – сестрица Ингунн умела подольститься к старухе, та не жаловала старшую внучку, но устоять перед приветливостью хорошенькой девушки было невозможно.
- Пожалуй, что и зайду. И вы обе зайдите. Тебя, Дагмар, мать родила в моем замке, на заре, а ночью здесь была одна из самых кровавых битв, которыми славится этот край.Девушки прошли следом за бабушкой в прохладу каменного помещения
.- В то время с летних дней по зиму ваш отец и ваш дядя уничтожали разбойников, что расплодились после очередного поражения Дриксен в войне, - эти воспоминания доставляли старухе несомненное удовольствие, - Беглые фрошеры-пленники, наше отребье, всякий сброд…
- Отец хромает со дня встречи с этим сбродом, если я не ошибаюсь, - сладко ввернула Дагмар и опустила глаза, скрывая улыбку, под гневным взглядом бабки.
- Всякий сброд, - с нажимом повторила та. – И не было дня, чтоб кого-нибудь из них мои дети не повесили. Среди них была и женщина – добровольно она разделила эту долю, или принуждённая, лишь Создатель ведает, но она была из аристократической семьи из Эйнрехта, ее называли супругою атамана. Перед Зимним Изломом она пришла к моему старшему сыну и предложила ночь перемирия и Изломный Пир, дабы не гневить богов.Мой сын согласился. И пообещал угощение и вино.Старшая из девушек, похожая на свою красивую синеглазую мать, Ингунн зябко поежилась. Она видела белый снег и кроваво-красную рябину на черных ветвях. И шла к конным всадникам одинокая женщина, а когда она была совсем близко, у нее оказалось лицо самой Ингунн…
- А я бы принесла в бурдюках сонного зелья, пила бы со всеми вровень, и когда мы бы заснули, мои верные люди вырезали бы всех разбойников, - Небрежно сказала Дагмар, бесцеремонно разбивая иней страшной сказки, которым была охвачена Ингунн.Смущенная дерзостью сестры, Ингунн прижала ладонь к губам, думая о том, как понравится это матери их отца,но, против ожидания, бабушка не разгневалась. Слова младшей внучки ей даже понравились.
- Но это должны были бы быть очень верные слуги, - заметила она, - Мой старший сын… мой пасынок, но он был мне сыном, мой Ульрих всегда пренебрегал верностью вверенных ему людей и не мог им довериться. А Эвард, отец ваш, взял с собою не так много людей, он полагался на брата.
- Но это же… А как же гнев богов? – Огорченно удивилась Ингунн.
- Создатель – единственный бог для доброго эсператиста, - усмехнулась бабушка, щуря глаза цвета дорожной пыли. Отношения старухи с богами всегда были любопытными, но настолько сложными, что Ингунн не бралась в них вникать.Она искоса глянула на мать своего отца, никогда не бывшую красавицей, обретшую некоторое благообразие только в старости, жилистую и с грубыми чертами лица. Кажется, младший брат пошел в её породу. Ингунн стало жаль мальчика. Тем временем старуха продолжила свой рассказ:
- Это была памятная ночь и памятный пир. Было вино, много слез, все знали, что в крови они захлебнутся уже через четыре дня, и жарили мясо и люди ели и пили и плясали и пели, состязались в бражничестве и в лихости, не было только братания. На почетных местах, как это было принято до Эсператизма в таких делах, сидели два короля ночи и две королевы…
- Тетка Торунн разве не у себя дома всю жизнь просидела? – Искренне удивилась Дагмар, разгоняя в мыслях Ингунн видение лихих плясок, где ратные люди мешая вина из своих кубков, пили за Зимний Излом, на белых стенах двигались черные тени…
- Торунн носа из своей берлоги не казала, - несколько раздраженно отозвалась старуха Хосс. Она не любила эту свою невестку и после ее смерти.
- Бабушка, а кто же тогда сидел с дядей? – Дагмар широко раскрыла светлые, как у ее отца, глаза цвета весеннего льда. – Ты?
- Я, - Старуха смаковала воспоминания. – Теперь вы понимаете, отчего мне скучно? Отчего я ругмя ругаю вашего отца и братьев? После таких-то времен!
- Бабушка… - Светлые глаза Дагмар были широко раскрыты: - Отец никогда этого не рассказывал…
- Тем не менее, он был среди воинов и пил с тем, с кем потом схватился в смертельной битве. Эвви навсегда остался хромым, но положил голову своего противника в мешке к моим ногам. Дагмар внимательно слушала, тоненькие ноздри ее точеного носика раздувались. История оказалась более чем любопытной. Но пришлось подхватить под локоть готовую сомлеть старшую сестру. Ингунн вздрогнула, сжала тонкие ледяные пальчики Дагмар своими, горячими даже теперь.
- В то время все отсюда, по долине к замку было залито красным льдом. Потом привели атамана и тех из его людей, кого удалось взять живьем… Ингунн, девочка, что ты?
- Бабушка, рассказывайте же! – Взмолилась Дагмар, негодуя на слабость сестры и не к месту проявленную внимательность обычно грубой старухи.
- Да, бабушка, - пролепетала Ингунн, стараясь подавить дрожь, - это так захватывающе…
- Слабая кровь, - процедила старуха. – Что тут рассказывать. По старым законам поступили с теми, кто разбойничал в моих землях. Моя была воля, не откажусь и перед Создателем от неё. Долго они умирали. А женщину атамана я принудила смотреть. Потом их всех повесили нагими и изломанными и сняли тогда, когда уж невозможно было понять, что висит. Все убрали, кроме столбов, они и теперь стоят…
Она залюбовалась младшей внучкой. Той страшно не было, Дагмар смотрела на белые стены и улыбка, застывшая на губах девушки была такой знакомой, что ее бабка подавила вздох. Старший сын ей приходился обожаемым пасынком, а улыбка с ее родным сыном у них была одинаковая. И все же в Эварде не было того, что ей сейчас так вспомнилось, при взгляде на Дагмар. Жестокость, холод, воля… может быть, для кого-то эти качества были дурными, бабуля Хосс почитала их достоинствами в человеке.
- Мне дурно… - Простонала Ингунн, повисая на сестре.Дагмар ее подхватила и ласково кивнула слуге, подбежавшему помочь.
- Благодарю, Пауль.Они вышли из прохладного белого полумрака в зеленый солнечный день, наполненный ароматами лета. Бледная до зелени Ингунн была взята бабкой в повозку, Дагмар отправилась домой верхом.Рыжая лошадка Ингунн трусила за повозкой, девушка оглянулась на неё, но тут же уткнулась в свои ладони.
- Что ты? – Недовольно спросила бабка.- Прошу прощения, бабушка. Тут столбы… мне показалось, что я там вишу. Кто-то с моим лицом.
- Еще не хватало, - сердито фыркнула старуха. Ингунн умолкла, но избегала смотреть куда-либо, кроме своих переплетенных пальцев. Девушка еще не знала, что следующей весны она уже не увидит.
к о н е ц
Испокон веков в Дриксен любая мельница считалась местом колдовским. А эта, старая, на которой мололи хлеб ещё те северяне, что поклонялись Четверым, давно пользовалась дурной славой.Осевшая в землю, вся из белого, словно кость, камня, поросшая пышным изумрудного оттенка мхом, она замерла у бегущей воды, словно приготовившись к прыжку.
Летом Южная Дриксен тонула в зеленых листьях и преимущественно белых цветах, пробуждая мысли о том, что верно, такими и должны быть Рассветные сады. Белые цветы купыря источали нежный аромат, приветливый мельник с семьей вышел встречать гостей, и казалось нет места краше и безопаснее, но подходить к мельнице не хотелось. Даже в сопровождении вооруженной челяди.Дагмар бросила неодобрительный взгляд на бабушку, которая прибыла сюда в летней повозке, которая ещё везла её молодой невестой на обручение. Пожилая госпожа с выражением довольства на морщинистом безгубом лице, приняв помощь, спустилась по откидным ступенькам и любовно провела пальцами по облезшему дереву. Старая роспись изображала сцены из жизни эсператистских святых, несмотря на то, что краски, хоть и подновляемые, порядком поблекли, герои старых легенд были вполне узнаваемы.Старуха что-то сказала мельнику, сунула ему в благодарную руку мешочек и он увел свою семью от Хоссов, пожилая женщина склонила голову, слушая шум воды. Птицы и люди здесь отчего-то молчали, казалось, даже пчелы облетали белые цветы. Собаки жались к лошадям, те вели себя вроде бы спокойно, тревожно вдыхая напоённый ароматов трав и цветов воздух.Но бабулю Хосс это не смущало.
- Любезная госпожа, - младшую из внучек, Дагмар родные часто называли дерзкой,:- если вы отдохнули, может быть, мы вернемся в место, где живут люди, а не призраки?Девушка улыбалась, но не могла скрыть своей скуки. Ей хотелось в деревню у замка, где ярмарка и есть люди, которые знают ее с детства, где веселые девушки и парни из числа простолюдинов. Кто-нибудь, с кем весело.Старуха гневно сдвинула брови, но спасение пришло незамедлительно.
- Бабушка, милая, ты хочешь зайти внутрь? – сестрица Ингунн умела подольститься к старухе, та не жаловала старшую внучку, но устоять перед приветливостью хорошенькой девушки было невозможно.
- Пожалуй, что и зайду. И вы обе зайдите. Тебя, Дагмар, мать родила в моем замке, на заре, а ночью здесь была одна из самых кровавых битв, которыми славится этот край.Девушки прошли следом за бабушкой в прохладу каменного помещения
.- В то время с летних дней по зиму ваш отец и ваш дядя уничтожали разбойников, что расплодились после очередного поражения Дриксен в войне, - эти воспоминания доставляли старухе несомненное удовольствие, - Беглые фрошеры-пленники, наше отребье, всякий сброд…
- Отец хромает со дня встречи с этим сбродом, если я не ошибаюсь, - сладко ввернула Дагмар и опустила глаза, скрывая улыбку, под гневным взглядом бабки.
- Всякий сброд, - с нажимом повторила та. – И не было дня, чтоб кого-нибудь из них мои дети не повесили. Среди них была и женщина – добровольно она разделила эту долю, или принуждённая, лишь Создатель ведает, но она была из аристократической семьи из Эйнрехта, ее называли супругою атамана. Перед Зимним Изломом она пришла к моему старшему сыну и предложила ночь перемирия и Изломный Пир, дабы не гневить богов.Мой сын согласился. И пообещал угощение и вино.Старшая из девушек, похожая на свою красивую синеглазую мать, Ингунн зябко поежилась. Она видела белый снег и кроваво-красную рябину на черных ветвях. И шла к конным всадникам одинокая женщина, а когда она была совсем близко, у нее оказалось лицо самой Ингунн…
- А я бы принесла в бурдюках сонного зелья, пила бы со всеми вровень, и когда мы бы заснули, мои верные люди вырезали бы всех разбойников, - Небрежно сказала Дагмар, бесцеремонно разбивая иней страшной сказки, которым была охвачена Ингунн.Смущенная дерзостью сестры, Ингунн прижала ладонь к губам, думая о том, как понравится это матери их отца,но, против ожидания, бабушка не разгневалась. Слова младшей внучки ей даже понравились.
- Но это должны были бы быть очень верные слуги, - заметила она, - Мой старший сын… мой пасынок, но он был мне сыном, мой Ульрих всегда пренебрегал верностью вверенных ему людей и не мог им довериться. А Эвард, отец ваш, взял с собою не так много людей, он полагался на брата.
- Но это же… А как же гнев богов? – Огорченно удивилась Ингунн.
- Создатель – единственный бог для доброго эсператиста, - усмехнулась бабушка, щуря глаза цвета дорожной пыли. Отношения старухи с богами всегда были любопытными, но настолько сложными, что Ингунн не бралась в них вникать.Она искоса глянула на мать своего отца, никогда не бывшую красавицей, обретшую некоторое благообразие только в старости, жилистую и с грубыми чертами лица. Кажется, младший брат пошел в её породу. Ингунн стало жаль мальчика. Тем временем старуха продолжила свой рассказ:
- Это была памятная ночь и памятный пир. Было вино, много слез, все знали, что в крови они захлебнутся уже через четыре дня, и жарили мясо и люди ели и пили и плясали и пели, состязались в бражничестве и в лихости, не было только братания. На почетных местах, как это было принято до Эсператизма в таких делах, сидели два короля ночи и две королевы…
- Тетка Торунн разве не у себя дома всю жизнь просидела? – Искренне удивилась Дагмар, разгоняя в мыслях Ингунн видение лихих плясок, где ратные люди мешая вина из своих кубков, пили за Зимний Излом, на белых стенах двигались черные тени…
- Торунн носа из своей берлоги не казала, - несколько раздраженно отозвалась старуха Хосс. Она не любила эту свою невестку и после ее смерти.
- Бабушка, а кто же тогда сидел с дядей? – Дагмар широко раскрыла светлые, как у ее отца, глаза цвета весеннего льда. – Ты?
- Я, - Старуха смаковала воспоминания. – Теперь вы понимаете, отчего мне скучно? Отчего я ругмя ругаю вашего отца и братьев? После таких-то времен!
- Бабушка… - Светлые глаза Дагмар были широко раскрыты: - Отец никогда этого не рассказывал…
- Тем не менее, он был среди воинов и пил с тем, с кем потом схватился в смертельной битве. Эвви навсегда остался хромым, но положил голову своего противника в мешке к моим ногам. Дагмар внимательно слушала, тоненькие ноздри ее точеного носика раздувались. История оказалась более чем любопытной. Но пришлось подхватить под локоть готовую сомлеть старшую сестру. Ингунн вздрогнула, сжала тонкие ледяные пальчики Дагмар своими, горячими даже теперь.
- В то время все отсюда, по долине к замку было залито красным льдом. Потом привели атамана и тех из его людей, кого удалось взять живьем… Ингунн, девочка, что ты?
- Бабушка, рассказывайте же! – Взмолилась Дагмар, негодуя на слабость сестры и не к месту проявленную внимательность обычно грубой старухи.
- Да, бабушка, - пролепетала Ингунн, стараясь подавить дрожь, - это так захватывающе…
- Слабая кровь, - процедила старуха. – Что тут рассказывать. По старым законам поступили с теми, кто разбойничал в моих землях. Моя была воля, не откажусь и перед Создателем от неё. Долго они умирали. А женщину атамана я принудила смотреть. Потом их всех повесили нагими и изломанными и сняли тогда, когда уж невозможно было понять, что висит. Все убрали, кроме столбов, они и теперь стоят…
Она залюбовалась младшей внучкой. Той страшно не было, Дагмар смотрела на белые стены и улыбка, застывшая на губах девушки была такой знакомой, что ее бабка подавила вздох. Старший сын ей приходился обожаемым пасынком, а улыбка с ее родным сыном у них была одинаковая. И все же в Эварде не было того, что ей сейчас так вспомнилось, при взгляде на Дагмар. Жестокость, холод, воля… может быть, для кого-то эти качества были дурными, бабуля Хосс почитала их достоинствами в человеке.
- Мне дурно… - Простонала Ингунн, повисая на сестре.Дагмар ее подхватила и ласково кивнула слуге, подбежавшему помочь.
- Благодарю, Пауль.Они вышли из прохладного белого полумрака в зеленый солнечный день, наполненный ароматами лета. Бледная до зелени Ингунн была взята бабкой в повозку, Дагмар отправилась домой верхом.Рыжая лошадка Ингунн трусила за повозкой, девушка оглянулась на неё, но тут же уткнулась в свои ладони.
- Что ты? – Недовольно спросила бабка.- Прошу прощения, бабушка. Тут столбы… мне показалось, что я там вишу. Кто-то с моим лицом.
- Еще не хватало, - сердито фыркнула старуха. Ингунн умолкла, но избегала смотреть куда-либо, кроме своих переплетенных пальцев. Девушка еще не знала, что следующей весны она уже не увидит.
к о н е ц
@темы: тексты